|
В этом огромном странном мире, заброшенном какими-то обезьянами и позеленевшем от наступающей летней поры, я шел совершенно один по тёмной улице. Ни одно насекомое или животное не сопровождало мой поход. Издали слышались чьи-то жалостливые крики о помощи, на которые совсем не хотелось обращать внимание. Шёл сильный дождь. Его холодные кислотные капли жгли мою плоть. Я это знал, но никак не мог заметить. Это замечают только жалкие маленькие микробы, которым, наверное, даже и тошнило в этот момент, если, конечно, они не тонули в этой вонючей среде… Дело было даже не в этих опущенных созданиях, а в том, что каждая тварь рано или поздно ощутит эту вонь. С меня текли реки кислоты. Иногда мне казалось, что я даже герой… в каком-то смысле. Этот травленый дождь поднимал с земли бывшую рыжей пыль, которая попадала в мои дыхательные пути, придавала своему запаху оттенок некого озона. Я даже засомневался, но потом понял, что это, наверное, всё-таки не тот ароматный газ, который отлично уничтожает накопившиеся в воздушном пространстве фреоны, а просто кусочки земли и мельчайших камней, слетевшие с грязных ботинок одиноких бомжей. И то, это были мои предположения, в тот момент, о появлении пыли…
Соблазнял, так же, запах дыма затухающего костра, который поджог кто-то похожий на существо с двумя ногами и палкой в руках. Было радостно и немного печально, что в этой пустоте даже время от времени я не встречал подобных обитателей Земли. Мне стало непонятно, почему стоящий на перекрёстке трансформатор не бился током, когда я проходил неподалёку от него, ведь всё-таки заряженные потоки воды, стекавшие с него, попадали в лужи, по которым я шёл своими уставшими ногами. Неужели электрическое сопротивление до того сопротивляется?.. А почему тогда ток идёт по этим длинным металлическим проводам, которые подвешиваются на деревянные или бетонные столбы, которые, кстати, от того и деревянные или бетонные, что не проводят поток заряженных свободных частиц, в тысячи домов, освещая и обогревая довольно развитых существ? Непонятно… Странно было и то, что на одной из линий проводов висел кирпич. Причём висел он не на чём-то, а на верёвке, и похоже довольно старой. Я подумал, что дождь идёт не первый раз и верёвка, на которой висел тот самый кирпич, могла прогнить за некоторое время, тем более дождь в себе содержит какие-то химические отбросы тяжёлой промышленности. Так же я думал о том, что этот кирпич может упасть с трёх метровой высоты кому-нибудь на голову.
Мой оптимистически настроенный организм двигался уверенно вперёд. Именно этот оптимизм прибавил большую уверенность моему шагу. Левая, правая, левая, правая. Темно…
Посветлело. Я очнулся в каком-то мрачном, с неприятно пахнущей атмосферой, месте. В мои глаза бил яркий белый до покраснения свет. Странная стайка людей в белых халатах кружилась недалеко от моего места нахождения. Подо мной было что-то твёрдое и противное. Я пощупал рукой снизу себя, а точнее под тем, на чём я лежал, затем наклонил свою, почти высохшую, голову вниз, напряг правый глаз, который пришлось перекосить в глазнице, и увидел под собой нечто похожее на носилки с железной подставкой. Какая-то бледная полумертвая старушка лежала слева от меня на таких же, с гнилыми подставками, носилках. На - жёлтой стене, покрытой потрескавшейся штукатуркой, висел большой плакат. Он был стар, потрёпан и блестел от жира, попавшего на него с рук маленьких тупых детей и больших взрослых, которые не знали простейших правил личной гигиены. На плакате было крупными буквами написано что-то подобное этому: «СПИД не спит». Изображение на нём уж слишком напрягало мою сильно болевшую голову. Какой-то полоумный малообразованный врач-художник нарисовал там чьи-то ягодицы, в одну из которых был воткнут огромный, примерно, пятнадцати кубовый шприц, проткнувший длинной иглой насквозь грязную мясистую плоть, с конца которой, с другой стороны этой плоти, стекала кровь.
Вдруг какое-то идиотское тело крикнуло мне на ухо что-то похожее на то, что пациент с пробитой башкой проснулся. Я уже не знал, куда я попал. Это был или сумасшедший дом или ещё что-то, напоминающее какое-то медицинское отделение – то пробитые шприцом ягодицы, то бледные бабушки, то психи какие-то орут, что я с пробитой головой… Голова! А что с моей головой?.. Тут в моём зрении что-то нарушилось – всё стало красным. Я понял, что мой глаз залила моя же собственная кровь. Я быстрым рывком пощупал свою кровавую макушку и сразу смутно вспомнил висящий на проводах кирпич. От такого давления я не выдержал и потерял сознание…
Что-то страшно вонючее ударило мне в нос. Это был нашатырь в руках улыбающегося дедушки в белом халате и с сумасшедшим бешеным взглядом. Я не выдержал и сорвался с этого лежбища. Когда я встал на ноги, моя голова резко закружилась, и мельком я заметил, что простыня, на которой я валялся, была вся в жёлтых разводах, оставшихся однозначно после чьей-то кипящей мочи. Это был финал! Кровеносные сосуды на моей шее раздулись до невозможности, мои руки напряглись до упора и во многих местах моего тела, через поры кожи, выступили капельки крови. Я сильно заорал, когда сумасшедший дед сделал движение в мою сторону. В моей пустой голове что-то взорвалось, и я понял, что сошёл с ума! Я понял, что доживаю остаток секунд сумасшедшим придурком в окружении таких же позеленевших тварей!
Окно! Знал бы я, что нахожусь на двенадцатом этаже, может и не сделал бы того, что всё-таки натворил. Но мне было на всё плевать, и я полетел. В момент падения мои сухожилия плотно стянули мышцы и кожу, адреналин заполнил вены до отказа, в голове не осталось совсем ничего… Я умер, дождь закончился…
|
